Программы по дерадикализации экстремистов необходимы, но они далеко не совершенны
СОТРУДНИКИ ЖУРНАЛА «UNIPATH»
В идеале нам хотелось бы, чтобы процесс дерадикализации происходил мгновенно. Преданный экстремист прозревает и решает покинуть группировку. В соответствии с этой версией, он приходит в ужас от насилия, которое он видит вокруг себя, и принимает решение отказаться от той идеи, которой служил. Но, к сожалению, в реальности все гораздо сложне.
Люди присоединяются к экстремистским группировкам по целому ряду причин, точно также они и покидают эти группировки в силу таких же сложных мотивов. Экономические причины, религиозные убеждения, разочарования, смерть харизматического лидера или опасения относительно безопасности своей семьи –все это может побудить человека отказаться от террора. Когда человек покидает группировку, тогда и начинается реальная работа.
Не существует никаких инструкций, как именно проводить дерадикализацию. Правительства разных стран изучают стратегии работы с экстремистами, которые исторически доказали свою эффективность, чтобы можно было их применить к экстремистам у себя дома или к закаленным в сражениях боевикам, возвращающимся домой из-за границы. Страны Северной Африки чаще других сталкиваются с явлением «радикальных возвращенцев», т.е. большим числом молодых людей, которые уезжали воевать в Ирак и Сирию, а затем вернулись домой, во многих случаях для того, чтобы продолжать экстремистскую деятельность в своей стране. В одном только Тунисе, по некоторым оценкам, от 1.5 тыс. до 3 тыс. челловек покинули страну, чтобы присоединиться к Даиш. Большинство из них рано или поздно вернутся домой.
AFP/GETTY IMAGES
Первый шаг в понимании дерадикализации состоит в осознании того, что совсем не обязательно с человеком произойдет полная трансформация. Д-р Омар Ашур родился в Египте и является экспертом по вопросам дерадикализации. Он преподает в Университете Экзетера в Великобритании и считает, что главным элементом дерадикализации является отказ от насилия как средства достижения своих целей. «Это переход от вооруженной активистской деятельности к невооруженной. Это означает, что использование насилия для достижения социальных и политических перемен – это дело прошлого, – говорит он. – Сначала они просто чураются такого поведения, а в дальнейшем начинают считать его незаконным».
Это не означает, что бывший террорист полностью изменит свое мировозрение. «Это не является переменой в сторону умененного варианта ислама или готовностью всех считать своими друзьями», – предупреждает Ашур.
Некоторые ученые проводят четкую разделительную линию между людьми, прошедшими процесс дерадикализации, отказавшимися от своих экстремистских убеждений и принявшими демократические плюралистические ценности, и теми, кто просто «отстранился», вышел из террористической группировки и отказался от насилия.
Рашад Али, научный сотрудник в Институте стратегического диалога, который работает в Великобритании с радикализированной молодежью, говорит, что очень опасно бросать процесс дерадикализации на стадии «отстранения». В программу должны входить также и вопросы идеологии. В противном случае, говорит он, – «это просто инкубирует проблему и даёт ей зреть. Необходимо на каком-то уровне, пусть минимальном, вовлекать этих людей в обсуждение факторов, которые двигали ими, которые втянули их в террористическую деятельность».
МАСШТАБЫ ПРОГРАММ
Согласно исследованию Ашура, есть три общих вида программ дерадикализации:
Всеобъемлющие программы, занимающиеся всеми аспектами дерадикализации. Они включают в себя изменение идеологии отдельных экстремистов, изменение их поведения и разрушение структуры террористической группы. Эти программы наиболее сложные и наиболее дорогостоящие, но у них наиболее высокий процент долгосрочного успеха.
Целевые программы работают с отдельными людьми и призваны изменить их взгляды и поведение, но совсем не обязательно должны применяться в группах. Такой подход может привести к потере «энергетического заряда» группы, готовой пройти дерадикализацию, и при этом теряется суть проблемы.
Прагматические программы не ставят целью изменить идеологию экстремиста и работают только над изменением его поведения. Такой подход подталкивает человека с экстремистскими взглядами к просчитанным действиям и отказу от радикального поведения ради получения определенных выгод.
В идеальном мире все программы должны быть всеобъемлющими. А в реальном мире довольно часто прагматические программы оказываются единственным возможным вариантом. Ниже описываются стратегии, которые приносили положительный результат в различных частях мира. Эксперты считают, что необходимо использовать как можно больше стратегий, поскольку каждая из них создает барьер для человека, прошедшего процесс дерадикализации, преграждающий путь обратно.
Теологический подход: довольно часто людей обрабатывают религиозными постулатами, которые просто неверны. В действительности многие молодые люди, завербованные в экстремистские группы, имели очень слабое или вообще никакого представления о религии до присоединения к этим группам. Именно поэтому им так легко внушить извращенные религиозные учения.
Программы дерадикализации опираются на богословов и имамов, исповедеющих умеренный ислам, которые садятся лицом к лицу с молодыми людьми и объясняют им, что те идеи, которые им внушили, являются неверными. Обычно такие беседы проходят в тюрьме. Али полагает, что теологический подход является эффективным, когда он демонстрирует человеку с радикальными взглядами, что его вера на самом деле нарушает традиции ислама. Например, говорит он, экстремистская книга под названием «Как справиться с варварством», которая проповедует массовые убийства неверных, включая братьев-мусульман, используется Даиш для оправдания убийств, но легко может быть опровергнута исламским богословом.
«Вы показываете этим людям, что они не следуют религиозным постулатам, которые им были представлены, – сказал Али в интервью журналу «Unipath». – Это и есть наш процесс вовлечения этих людей в опровержение определенных учений. Это похоже на сократовскую методику – ставить под вопрос, демонстрировать несостоятельность и разбивать фальшивые утверждения вместо того, чтобы заставлять человека поверить во что-то альтернативное, отличное от его нынешней веры. И когда они проходят через этот процесс, то приходят к выводу, что или система, в которую они верили, распадается, или, что они уже сыты ее учениями и больше не желают ей служить».
Правительства некоторых стран, включая Саудовскую Аравию, где процент успешной дерадикализации составляет 80% и выше, применяют метод теологического подхода как обязательной меры. Правительство Саудовской Аравии открыло центр в эффектном здании площадью 76 тыс. квадратных метров, который принимает подозреваемых в экстремизме людей из десятков стран. Программа реабилитации является всеобъемлющей и включает психологическую помощь, религиозное обучение, а также помощь в вопросах реинтеграции в общество и воссоединения семей. Такой метод может быть эффективным, но он довольно дорогостоящий, и стране с ограниченными ресурсами и большим количеством экстремистов может быть трудно воплотить его в жизнь.
Для повышения эффективности программы дерадикализации некоторые страны выбирают широкий подход: закрывают мечети, проповедующие экстремистские взгляды, и больше внимания уделяют подготовке имамов умеренного толка. Например, в начале 2015 г. в Морокко открылся центр стоимостью в 20 млн. долл. США для обучения мусульманских богословов и имамов со всего мира. В других станах также все громче звучат голоса против тех, кто проповедует ненависть. После двух терроритических атак в Тунисе закрыли 80 экстремистских мечетей. С целью поставить насилие вне закона в нескольких странах были организованы выступления духовных лидеров о том, что акты насилия противоречат учению ислама.
Идаят Хассан, директор Центра демократии и развития в Нигерии, отметил, что среди первых жертв нападений группировки Боко Харам в северных районах страны были именно духовные лидеры и другие представители духовенства, которые оспаривали теологические учения этой группировки. Эффективная роль правительственных программ может заключаться в том, чтобы помочь распространить голоса тех, кто разоблачает обман теологических учений экстремистов. «Многие духовные лидеры выступают против этих сект, но кто об этом знает? По всей Нигерии есть аудио- и видео кассеты и книги, оспаривающие учения секты Боко Харам, – говорит директор Центра. – Но их должно быть гораздо больше, вот в чем проблема».
Психологическое вмешательство: несмотря на то, что религиозная война является той призмой, через которую экстремисты направляют на нас свою злобу, религия сама по себе не является ее источником. Сирийский журналист Хассан Хассан, который провел многочисленные интервью с членами Даиш, говорит, что он обнаружил шесть причин, по которым люди обретают радикальные взгляды, и только две из них имееют хоть какое-то отношение к религии. Наиболее общие причины присоединения к радикальным группировкам, можно разделить на две большие категории: во-первых, они хотят почувствовать собственную значимость а, во-вторых, они хотят идти за таким лидером, у которого есть четкая идеология, и который сможет предложить им какую-то цель. И наоборот, наиболее частой причиной выхода из террористической группировки является утрата иллюзий, как считает д-р Джон Хорган, которые провел интервью с более чем 150 бывшими террористами. Это чувство возникает у человека из-за расхождений между вымышленной жизнью экстремиста и реальной жизнью внутри террористической группы – жизью грубой и развращенной.
«Некоторые из бывших террористов, у которых я брал интервью, говорили мне, что они были глубоко разочарованы в своих группировках задолго до того, как они покинули их, – пишет Хорган. – А нежелание сразу покинуть группировку объяснялось во многом тем, что люди просто не видели для себя выхода. Во многих странах дерадикализация действительно предоставляет второй шанс в жизни – это единственная реальная альтернатива пожизненному заключению в тюрьме или перспективе всю жизнь находиться в бегах». В целом это означает, что те, кто покинул экстремистские группировки или был схвачен, должны покончить со своей прежней жизнью. Психологическая поддержка может помочь в этом процессе. Сеансы терапии, проводимые один на один со специалистом, включают анализ мотивации, которая привела человека к насилию, вызов сочувствия к жертвам насилия и объяснение человеку, куда и как можно направить его устремления изменить мир.
Стимулы. Программы дерадикализации не могут аппелировать только к философским и религиозным убеждениям человека. Они также должны взывать к холодному расчету и к проявлению у человека интереса к самому себе. Большое количество побудительных или мотивационных программ доказали свою эффетивность и заставляли террористов отказываться от насилия. Мотивации могут включать в себя предложение амнистии, освобождение из тюрьмы, денежную компенсацию, защиту семьи и помощь в трудоустройстве. И хотя найдутся те, кто скажет, что омерзительно вознаграждать людей за чинимое ими насилие, эксперты говорят, что элемент поощрения крайне важен. «Я не знаю ни одного успешного случая дерадикализации, в котором бы отсутствовал элемент поощрения, – говорит Ашур. – Во всех успешных случаях от Индонезии до Морокко применялся мотивационный подход. Поощрения варьировались от улучшения тюремных условий, как минимум, и до занятия влиятельного поста в местной администрации, как максимум». Ашур также считает, что поощрение лучше применять выборочно как один из методов общего пакета мер по дерадикализации.
Один из побудительных стимулов, о котором часто забывают, но который чрезвычайно эффективен, это защита семей бывших террористов. В начале 2000-х годов в Алжире некоторые люди продолжали оставаться в экстремистских группировках из-за опасения, что группировки отомстят их семьям за уход. Аналогичным образом Боко Харам шантажом заставляла молодых людей вступать в ее ряды, угрожая их семьям. Если правительство сможет предложить защиту или услуги по переселению семей перебежчиков, то вероятность того, что перебежчики опять вернутся в экстремистскую группу или по второму разу пройдут радикализацию, уменьшится.
Лидерство. Когда структура власти экстремистской группировки распадается и харизматические лидеры переходят в состав другой группировки или более не выполняют роль боевых командиров, то процесс дерадикализации простых боевиков заметно упрощается. Это уже было доказано не раз. В 1997 г. в Алжире армейский генерал Измаил Ламари рисковал своей жизнью и профессиональной карьерой, когда отправился в расположенный в горах опорный пункт экстремистской группировки Исламской армии спасения (ИАС) для проведения прямых мирных переговоров с ее лидером. Его план сработал, и ему удалось убедить руководство ИАС отказаться от применения насилия, что послужило первым шагом к тому, чтобы вся организация сложила оружие. В 90-х гг. в Египте находящиеся в заключении лидеры двух группировок, аль-Гамаа аль-Исламия и «Египетский исламский джихад», прошли обработку теологическим методом при участии уважаемых богословов и имамов и приняли решение отказаться от насилия. Об этом решении было сообщено действующим боевикам этих группировок по всей стране, которые последовали примеру своих лидеров. Эти примеры показывают, какую роль играют лидеры в процессе дерадикализации, и как коренным образом может измениться ситуация, если убедить лидеров группировок сложить оружие. Проведенное Рэнд Корпорейшн исследование 268 террористических группировок, действовавших в период с 1968 г. по 2006 г., показало, что только 7% из них были побеждены военным путем. Гораздо большее количество группировок, 43%, предпочли сложить оружие и преследовать свою цель с использованием политических методов или путем прямых переговоров с правительством. «Вы выбираете несколько командиров и работаете с ними, а эти командиры убеждают в своем решении среднее звено и далее ниже по рангу, – говорит Ашур. – Если командиры харизматичны и рядовые бойцы доверяют им, то обычно все заканчивается довольно успешно».