Язык имеет значение

Использование неправильных слов играет на руку пропаганде террористов

Борьба с терроризмом ведется не только на традиционном поле боя с солдатами и оружием; идет также борьба идей, и в этой борьбе оружие – это слова. Это хорошо понимают те, кто борется с такой «чумой» как Даиш. Офицер должен выбрать правильный вид оружия для выполнения конкретной тактической задачи, и точно также те, кто ведет борьбу идей, должны выбирать правильные слова для нанесения поражения врагу на этом поле боя.

Подбор правильных слов для описания террористов и их преступлений не всегда такая простая задача, как может показаться. На самом деле, использование неверных терминов может, наоборот, усилить интерпретацию слов террористов. Часто приводится следующий пример: в 2001 г. тогдашний президент США Джордж Буш использовал словосочетание «крестовый поход» для описания только что начавшейся войны с терроризмом. Сам того не ведая, президент использовал тот же термин, которым пользовалась пропаганда Аль-Кайды при описании своих террористических нападений.

Его Величество Король Иордании Абдулла II бин Аль-Хуссейн в апреле 2015 г. в интервью одному ведущему телеканалу указал, что ему не нравится термин «экстремисты» для описания террористов, поскольку террористы «носят этот термин на груди как знак почета». Например, в 2013 г. группа буддистских «экстремистов» в Бирме убила 250 мусульман и разрушила 442 жилища за три дня межрелигиозного насилия. Газета «Гардиан» писала, что лидер группы, монах по имени Вирату, называл себя «Бирманским бин Ладеном» и гордился тем, что его называют буддистским экстремистом.

Король Абдулла предпочитает называть террористов, угрожающих Иордании и соседним странам, «бандитами», «вероотступниками», или хавариджами по-арабски отмечая, что ислам уже давно борется с терроризмом хавариджей. «Они не имеют ничего общего с пониманием нашей религии», – отмечает Король Абдулла.

Иракцы осматривают место, где Даиш взорвала автомобиль в Багдаде в сентябре 2015 г. РЕЙТЕР
Иракцы осматривают место, где Даиш взорвала автомобиль в Багдаде в сентябре 2015 г. РЕЙТЕР

Но эта борьба идей гораздо более сложное явление, чем простое называние террориста террористом, а преступника преступником. Даиш стала опытной в вопросах стратегических коммуникаций. Она создала разветвленную пропагандистскую машину, рассылающую полные и обстоятельные сообщения. Для того, чтобы победить эту машину, мы должны эффективно противостоять риторике Даиш. Для противостояния современной террористической пропаганде, коалиция сначала должна понять, что именно делает данные сообщения привлекательными для потенциальных новобранцев, финансовых доноров и сторонников. Когда у нас будет это понимание, мы сможем использовать аргументы с правильной терминологией, которые будут сводить на нет пропаганду террористов, а не усиливать её.

Отчет, составленный в 2013 г. Квиллиам Фаундейшн – базирующимся в Великобритании антиэкстремистским «мозговым трестом», основанным бывшими экстремистами – демонстрирует, как неточное использование терминологии и отсутствие понимания ислама может привести к выпуску сообщений, которые невольно будут поддерживать интерпретацию ислама, которой придерживаются террористы.

В соответствии с отчетом «Исламизм и язык: как использование неверных слов усиливает риторику исламистов», первое, что необходимо сделать для подрыва риторики – это избегать повторения их слов и выражений. Квиллиам Фаундейшн отмечает, что часто западные политики и СМИ неосознанно повторяют язык пропаганды террористов. В отчете приводится пять примеров, иллюстрирующих важность правильно выбранной фразеологии. «Дело не в политкорректности, а в том, чтобы избегать неточностей, которые невольно будут создавать впечатление согласия с пропагандой экстремистов и усиливать её».

Пять примеров сосредоточены на неточном использовании прилагательных «исламский» и «мусульманский» в таких фразах как «исламский/мусульманский мир» или «мусульманская община» для описания места или концепции. Остальные три примера – «мусульманские страны», «исламский закон» и «исламофобия».

В целом, этот лексикон представляется проблематичным, поскольку предполагает, что мусульмане во всем мире являют собой однородную массу и усиливает заявления Даиш и/или Аль-Кайды о том, что их идеология представляет весь «мусульманский мир». Обычно эти термины используются для упрощенного сравнения Запада с «мусульманским миром», но также могут использоваться исламистами для поддержки своей риторики о культурном и религиозном соревновании, заставляющей мусульман выходить на демонстрации в защиту ислама. Таким же образом, понятие «мусульманской» страны поддерживает аргументацию экстремистов для дискриминации немусульман. Квиллиам Фаундейшн предлагает использовать более точную терминологию, такую как «мусульманские общины во всем мире» и «страны с преобладающим мусульманским населением».

Его Величество Король Иордании Абдулла II бин Аль-Хуссейн выступает с обращением к Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2015 г., в котором он поделился мыслями, как победить замешанную на ненависти идеологию. GETTY IMAGES
Его Величество Король Иордании Абдулла II бин Аль-Хуссейн выступает с обращением к Генеральной Ассамблее ООН в сентябре 2015 г., в котором он поделился мыслями, как победить замешанную на ненависти идеологию. GETTY IMAGES

По мнению Квиллиам Фаундейшн, «шариат» в целом понимается неправильно и неправильно используется западными СМИ. Часто толкование этого термина дается как «исламский закон», что подразумевает «единый свод государственных законов, одобренный всеми мусульманами» – еще один главный компонент террористической идеологии, хотя и неверный по сути. На самом же деле, большинство мусульман традиционно рассматривают шариат как набор разнообразных академических мнений (иногда противоречащих друг другу), которые выступают в качестве широких моральных и религиозных руководящих принципов. Отчет предлагает использовать называть шариат «исламскими учениями или кодексами», а не «исламским законом».

Западные политики и СМИ часто стали использовать термин «исламофобия» и, как замечает Квиллиам Фаундейшн, его использование «относится к нескольким различным явлениям, что вызвало путаницу относительно того, что этот термин на самом деле означает и как его надо использовать». Этот термин широко используется в отношении любой критики ислама или его отдельных аспектов и для сравнения любых проявлений такой критики с реальной проблемой предубежденности и враждебности по отношению к мусульманам в целом.

Террористы используют эту широкую формулировку в своих целях и обвиняют в исламофобии тех, кто не согласен с их идеологией. Квиллиам Фаундейшн считает, что эта тенденция имела отрезвляющий эффект для законного критицизма, которому подвергается любая религия, и предлагает использовать вместо этого термин «антимусульманские предрассудки».

Победа над терроризмом требует более тесного совместного международного подхода. Доклад, представленный в 2013 г. Организации Объединенных Наций Центром глобального сотрудничества в борьбе с терроризмом, предложил международную антитеррористическую стратегию, которая  «находила бы отклик по всему миру, но могла быть применена локально». Полное понимание стратегических задач противника в сфере коммуникаций и его посланий необходимо для разработки контрстратегий. Это включает понимание роли языка, и того, что неточное или небрежное использование отдельных терминов может усиливать пропаганду террористов вместо того, чтобы дискредитировать её.

Как отметил Король Абдулла: «Проблема в том, что терроризм носит международный характер, но мне кажется, что мировое сообщество не понимает того, что с этим явлением надо бороться на международном уровне. И поэтому сегодня мы сосредоточиваемся на организации, которую вы называете ИГИЛ, а мы называем Даиш, действующей в Сирии и Ираке, но в то же время в 2015 г. нам пора уже иметь глобальный подход к этой проблеме».

Comments are closed.